Вот эти данные и фото были взяты из Всесоюзной книги памяти: 

МЕРКУШЕВ Александр Владимирович, ст. лейтенант, ком-р взвода упр-я арт. батареи, род. 2.12.1960 в г. Потсдам (ГДР). Русский.
В Вооруж. Силах СССР с 5.8.78.
Окончил Ленинградское ВАКУ.
В Респ. Афганистан с июня 1983.
Проявил себя смелым офицером. 25.5.1985 во время боевой опер-и в провинции Кунар, находясь в боевом порядке мотострелк, роты, корректировал огонь арт. батареи.
В ходе атаки опорного пункта пр-ка из личного оружия подавил неск. огн. точек.
В этом бою погиб.
За стойкость и мужество нагр. орд. Красной Звезды (посмертно).
Похоронен в г. Тихвин Ленингр, обл.


Вот эти данные были взяты из Ленинградской книги памяти: 



МЕРКУШЕВ АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ
2.XII.60—25.V.85

Родился в городе Потсдам (ГДР). Русский. Образование высшее. Военнослужащий. Член ВЛКСМ. Женат.
В Афганистане — старший лей­тенант, командир взвода управления (в/ч 93992).
Родители: Меркушевы Владимир Никандрович, Галина Александровна.
Александр, сын кадрового офицера, в 1978 году поступил в высшее Ленинградское ар­тиллерийское училище им. Красного Октября.

Специальность — инженер по обслуживанию ра­диолокационных станций. По окончании училища направлен в Закавказский ВО. В Нахичевани при­нял взвод звуковой разведки.
С июня 1983 года служил в ДРА: Джелалабад, Асадабад, Кабул. Подорвался на мине. Две не­дели пролежал в госпитале.
В 1984 году приезжал в отпуск. Женился.
На Новый год (1985-й) приезжал в Союз — сопровождал гроб с телом своего друга.
25 мая 1985 года погиб.
Награжден двумя орденами Красной Звезды (вторым посмертно), медалью «Воину-интерна­ционалисту от благодарного Афганского народа», Знаком ЦК ВЛКСМ «Воинская доблесть», Грамотой Президиума Верховного Совета СССР.
Похоронен в Тихвине.
Среди личных вещей Александра Владимировича сохранилась красная тетрадь с его стихами.
Когда при краеведческом музее решили открыть экспозицию, посвященную воинам-интернаци­оналистам, Галина Александровна передала ее в дар музею.

Ему, Александру Владимировичу Меркушеву, суждено было родиться в военном городке на чужой земле, в ГДР, и умереть не на родной стороне, и только вечный покой обрести на Родине. И как-то неожи­данно родители остались без сына, Ната­ша — без мужа, Сашенька — без отца...

Из рассказа Владимира Никандровича Меркушева:

«Что рассказать о сыне? Скажу лишь одно — легкой жизни не было. Всегда в пути. Жили на юге, жили на севере, слу­жили в России и за рубежом — такова судьба военного человека и его семьи. Во­енные городки, первые шаги сына на плацу,на КП, игры среди солдат.
Когда служил в Германии, сын уже в 2—3 годика, как правило, дома не обедал.
Почему? Он обедал в солдатской столовой.
Солдатский борщ ему казался вкуснее, чем материнский.
В 1964 году меня перевели в Дагестан.
Я замечал, что Сашу привлекла жизнь во­енного человека, да оно и понятно: кроме армейских будней, он ничего не видел».
В 11 лет Саша продолжил обучение в школе в поселке Корзуново Мурманской области. Из этого поселка в свое время Юрий Гагарин ушел в космонавты. Здесь жил и учился Игорь Ганжуров, тоже по­гибший в Афганистане.
Как-то однажды Владимир Никандрович на полке в комнате Саши обнаружил, пред­ставьте себе, настоящий боевой снаряд. Хо­рошо, что в этом деле отец разбирался, он сам артиллерист. Осторожно вынес эту «иг­
рушку» из дома.
После Великой Отечест­венной еще слишком много оставалось та­ких предметов.

Аттестат зрелости Саше вручили, когда ему исполнилось 16. Семья переехала в Тихвин в связи с демобилизацией Влади­мира Никандровича. Сдав успешно экза­мены в военное училище, Александр не был принят на учебу по возрасту. Только через год он стал курсантом. Здесь познакомился со своей будущей женой.

Вот что рассказала Наталья Юрьевна Меркушева:

«С Сашей познакомилась в училище на танцах. Веселый, красивый, добрейшей ду­ши человек, он сразу завладел моим серд­цем. В дружбе, любви был постоянен.
Когда Саша приехал в отпуск, договори­лись, что через год поженимся. Чуть позже он сообщил: его должны отправить в Аф­ганистан.
Мы со своей стороны пробовали отговорить, но он и слушать не захотел, да уже и поздно было — служба есть служба, а она для Саши была на первом месте».
В июне 1983-го от Александра Владими­ровича, уже старшего лейтенанта, родители получили телеграмму: «Вылетаю в Таш­кент». Следующая гласила: «Все нормаль­но. Лечу дальше».
А дальше означало —Афганистан.
23 июня он уже «на пересылке» в Кабуле,24-го— вылетел на «попутной вертушке» в Джелалабад.
1 июля его перебросили в Асадабад.
А второго он вышел на первое боевое задание.
«Саша служил недалеко от Пакиста­на, — рассказывает Наталья Юрьевна. — Квалификацию поменял. Стал минометчи­ком. Часто выезжал в командировки — в Кабул, Баграм. Писал о красивых местах Гиндукуша. Я же со своей стороны пони­мала: вместо фотоаппарата у него в руках винтовка. Где и как проводились операции, не знаем, Саша не посвящал в свои дела, не писал, что пережил, какие испытания выпали на его долю. Но я все время чув­ствовала и читала между строк: ему там очень тяжело.

И лишь стихи в его тетради сказали о многом:





Из письма Александра Васильевича ро­дителям:

«Здравствуйте, мама и папа! У меня все хорошо. Я немного переместился: из Асадабада в Джелалабад. Иногда ездим в САМ город. Сейчас «загораю» в Кабуле. Приехал в командировку, а выехать никак не могу. Надо ждать, когда соберется ко­лонна, а пока у нас всего восемь машин.
Хорошо, что колонны формируются рядом с артчастью, а здесь наших выпускников много. Из нашего взвода, по меньшей мере, уже 3 в Афганистане, а из параллельного взвода — не менее пяти.
С выпуска же — не счесть! Так хоть ночую в культурных условиях. Да не на сухпайке сижу. Вообще здесь ездить интересно. Красивые места. Чего здесь только стоит серпантин Махипара (на дороге Кабул—Джелалабад). От верхнего витка до нижнего — метров 400-500. Дорога, идущая по ущелью, зажата со всех сторон, почти вплотную упирается в стену и по ней поднимается вверх. Пока едешь по серпантину, встречаются и карнизные участки, нависающие над обрывом, и тоннели. В общем, шедевр дорогостроения. Все-таки это трансазиатская магист­раль. Правда, она изрядно подразбита и кое-где вообще обвалилась.
Но чувствуется, раньше она была (и в скором времени бу­дет) отличной трассой...
Недавно сдали проверку. Теперь вновь будем заниматься строительством, точнее, улучшением условий жизни и быта. Заодно и условий для боевой работы. Вот и все новости.
До свидания. Саша. 27.10.83 г.».


«Здравствуйте, мама и папа!
У меня все идет по-прежнему. После воз­вращения из Кабула всего один раз съез­дил с десантниками в горы, и то вхолостую.
На днях, правда, опять должен ехать в Кабул. Превращаюсь в фельдъегеря. Ка­бульские командировки вот уже второй ме­сяц — только мои. Ну вот, только что по­звонили: опять в Кабул.
Погода у нас уже совсем холодная.
При­ходится по вечерам ходить в бушлатах.
«Афганец» нас недавно потревожил: сдул все, что можно.
Хорошо хоть крыши не сорвал, а то и так дышать нечем — сплош­ная пыль.
Но выжили.
Вот, в принципе, и все мои новости. При­вет Гриневым, Татьяне, Виктору и другим.До свидания. Саша. Буду собираться в дорогу: ложка, кружка, автомат и т. д. 9.11.83».
В конверт с письмом от 21 ноября 1983 го­да Александр вложил открытку с автогра­фом Э. Пьехи. Здесь же он рассказал, как они заполучили автограф ленинградской певицы. Галина Александровна сказала,что этот подарок (бакшиш) сына хранится у них дома.
И снова письма, стихи, письма.

«Здравствуйте, мама и папа! Получил ваше письмо от 20.12. — Получил 30-го. Мо­жет быть, оно пришло и пораньше, но ездил в Кабул и только сегодня возвратился. Эта поездка, с одной стороны, — скучная, а с другой — приключение на приключении.
То машину, на которой я должен был ехать, разбили, то колесо у орудия отвалилось, то 50 км на аварийной машине пришлось ехать, то от колонны отстал. Но все окон­чилось как нельзя лучше. И сегодня полдня
отходил от всей этой нервотрепки. Сегодня после обеда съездили за елкой. Точнее, это сосна. Но какая ни есть, а хвоя. Сосны здесь немного отличаются от наших. А в сущности, то же самое. Так что есть, вокруг чего танцевать. В общем, к встрече Нового года мы готовы. Осталось зарядить осве­тительными орудия и в 1.30 по местному времени произвести батарейный залп.
Кстати, интересен эффект резкой смены климата. В 5.00 утра я топтал снег в Кабуле и радовался, что закутан в танковый зим­ний комбинезон, а в 8.00 я был рад скинуть с себя «шкуру», так как было жарко на нашей высоте — Кабул на полкилометра выше Джелалабада. Ну вот, пока и все мои новости. До свидания. 30.12.83».

«Здравствуйте, папа и мама! У меня все нормально. Жду отпуска.
В отпуск меня выгонят в мае. Точнее, сразу, как только приедет из отпуска комбат, так как у нас сейчас всего два офицера в батарее и стар­шины нет. А пока сидим в горах. На дан­ный момент пишу письмо на высоте 1720 метров. Но я уже второй месяц не спускал­ ся вниз. Как с 12 марта начал ходить по горам, так до сих пор и хожу. Честно говоря,даже надоедать стало. Ведь сегодня уже 21 апреля.
Вчера спускались с перевала на машине: за 1 час передо мною промелькнули все времена года. На перевале снег лежит, внизу до +30°. Когда наверх поднялись, не знали, как из машины вылезти. Высота —
около 3,5 км. Мороз. А мы — джелалабадские. Джелалабадская долина — одно из самых теплых мест ДРА.
До свидания. Саша. 21.4.84. Посылаю для коллекции 10 афганей. Дойдет — хорошо, не дойдет — бог с ним».

«Здравствуйте, мама и папа!
У меня все нормально. По-прежнему вре­мени нет, так как все время, за исключе­нием редких ночей, в горах. С недельку назад совершил еще одно высотное восхож­дение.
Поднялся на пик с отметкой 4136.
Была маленькая хохмочка. Шли по хребту в стороне от этого пика, а маршрут знали очень немногие, и кто-то ляпнул: «Хотел бы я посмотреть, как на эту горку под­ниматься будут без ледорубов».
Ему отве­тили: «Не только посмотришь, но и сам попробуешь».
И поднялись. Конечно, экзо­тично и красиво. Но холодно. Ветер и моро­зец. Хорошо, снег не шел. А мы поднимались с ущелья, где абсолютное лето, и были одеты соответственно — по-летнему, только ватные куртки припасли. Вот я и говорю: «Попадись на пути Эверест, поднялись бы и на него и считали бы в порядке вещей». Тем более эту высоту брали тоже ночью. На восхож­дение ушло 6 часов. За это время набрали высоту в 2,5 км и по прямой от точки выхода на высоту прошли 5 км.
По тому рельефу — превосходное время.
Праздники, с которыми вас поздравляю, отметили в горах. Только сегодня 3 мая, спустились вниз, нам говорят, двое суток отдых.
Голубая мечта — выспаться.
Не только у меня — у всех.
Редкие сутки, когда спим часов шесть.
Обычно 2—3 часа.
До свидания. Саша. 3.5.84 напи­сано. 05.06.84 — отправлено: как только
прибыла вертушка. А к нам они летают нечасто».

Когда Александр Владимирович нахо­дился в отпуске, женился. После свадьбы они поехали в Махачкалу.

Пишет Наталья Юрьевна:

— Последний день перед отъездом в Аф­ганистан врезался в память на всю жизнь.
Саша больше молчал, а глаза такие гру­стные! Душа кричала и разрывалась.
В аэропорту я много говорила, просила лишь об одном — беречь себя.
За разгово­ром время бежит быстрее. Объявили по­садку на самолет. Он ушел, а я... Да что говорить... Обидно, что самолет из Пулкова улетел только через 7—8 часов. Еще целых 7 часов мы могли быть вместе! В части его ждала работа, а мы ждали от него писем и возвращения домой...».

Из письма Александра Владимировича:

«У меня все нормально. Вернулись бла­гополучно. За время выхода ни разу не садились в машины, не считая первого дня и последнего. Намотали около 300 км в пешем порядке. Конечно, устали сильно.Но все довольны. Пришлось встретиться с градом, и причем, очень крупным: такого я еще не видел, по 3—4 см в диаметре.
С криками: «Полундра, береги головы» прятались, где только можно. На вершинах пришлось померзнуть. Вышли налегке, в одних маскхалатах на голое тело, а по но­чам температура опускалась до +10°. В день рождения Наташи даже не смог вы­пить воды вдоволь. Почти все время при­шлось сидеть на жесткой норме. Литр в день — и ни грамма больше. Такие места,что воды нигде нет. Пришлось ежедневно завозить воду на вертолетах.
У нас начала чувствоваться осень. Но не по климату, а по больным. Гепатическая все больше. А погода все еще стоит жаркая.Особенно днем. Ну, у меня пока все. До свидания. Саша. 15.9.84».

«Здравствуйте, мама и папа!
У меня все нормально. Верно подмечают:чем ближе к замене, тем меньше желания писать письма и больше желания быстрее вернуться в Союз. Дела, правда, немного спасают положение. День крутишься, а ночью, по возможности, спишь. Крутиться приходится, так как нас (офицеров) в ба­
тарее осталось двое, а всевозможных начальников каждый день — море! В общем,до замены 32 дня. 21.5.85. Саша».

Последний раз Галина Александровна и Владимир Никандрович встретились с сы­ном в г. Павловске, в доме родителей На­тальи Юрьевны. Он тогда привозил в Союз (г. Сыктывкар) погибшего товарища.

«После этого ни мать, ни я, ни жена, — говорит Владимир Никандрович, — больше его не видели...
Насчет того, выполнял ли сын свой долг или нет? Ни я, ни он как-то над этим вопросом не задумывались. Военные, как правило, выполняют приказ. Я, будучи уже на пенсии, и мой сват Юрий Кириллович Васильев начинали задумываться, что за война, какая война и нужна ли она была?
Но Саша по молодости этого не понимал».

Письмо из Афганистана от Сергея Ви­тальевича Оржаховского:

«Здравствуйте, уважаемые Галина Алек­сандровна и Владимир Никандрович!
При­ношу глубокие соболезнования.
Я узнал по­трясающе нелепую новость от товарищей и сослуживцев Саши. Скорблю вместе с вами.
Я Сашу знал 7 лет. И все это время он был для меня хорошим, отзывчивым, на­дежным другом.
Отпуск, видимо, дадут в январе 1986-го.
Обязательно постараюсь приехать в Тих­вин. С уважением Сергей. 31.08.1985 г. г. Герат».

25 мая 1985 года душманы обстреляли аэродром.
Второй орден Красной Звезды пришел уже после гибели Меркушева А. В. Запро­сы родных в часть, при каких обстоятель­ствах погиб А. Меркушев, не дали никаких результатов— «погиб при исполнении ин­тернационального долга».
Не узнал Александр Владимирович, что в октябре 1985 года у него родилась дочь Са­шенька. Каждое лето приезжает она к Тих­вин к бабушке и дедушке на 2—3 месяца.