Вот эти данные и фото были взяты из Всесоюзной книги памяти: 

АКРАМОВ Бахтиер Ахадович, лейтенант, ком-р мотострелк. роты, род. 23. 11. 1964 в г. Канибадам Ленинабад. обл. Тадж. ССР. Таджик.
В Вооружённых Силах СССР с 1. 9. 81.
Окончил Алма-Атинское ВОКУ.
В Республике Афганистан с сентября 1985.
Принимал участие в 18 боевых опер-ях.
16. 11. 1986 рота под его командованием десантировалась в р-не нас. пункта Анава провинции Парван в тыл пр-ка.
Мятежники открыли огонь.
А., высадившись в числе первых, огнем из крупнокалиберного пулемета прикрывал действия своих подчиненных.
Будучи тяжело раненным, он продолжал вести огонь по пр-ку и тем самым дал возможность подчиненным занять круговую оборону.
Во время боя от полученных ран умер.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды и Красного Знамени (посмертно).
Похоронен на аллее Героев в Душанбе.


Вот эти данные и фото были взяты  с адреса http://usva.com.ua/akramov.html :



Лейтенант, командир мотострелковой роты.
Родился 23 ноября 1964 года в г. Ду­шанбе (бывшая Таджикская ССР).
После окончания средней школы учил­ся в Алма-атинском высшем ко­манд­­ном обще­войсковом училище им. Конева.
В 1985 году закончил училище, написал ра­порт с просьбой направить его для прохож­дения службы в Афганистан.
 
В течение года Б. Акрамов ко­мандовал взводом. В августе 1986 года стал команди­ром роты, участвовал в 18 боевых операциях.
Однополчанин Бахтиёра Сергей Владимирович Шерстюк вспоминает:
«...Звонок по мобильному телефону, которого я ждал два дня, застал меня в магазине. Девушка-корреспондент, назвавшаяся Валей, попросила рас­ска­зать о моем командире и друге, погибшем в Афганистане, для Книги памяти.
Сама неожиданность звонка произвела эффект взрыва, вспышки, выстрела из далекой памяти, которая парализовала на мгновение. Немного отойдя от шока и волнения, я поинтересовался размером текста воспо­минания. «На полстранички», – был ответ.
     Полстранички… Для человека, который в 21 год, будучи лейтенантом, командиром роты, отвечая за жизни 82-х солдат, 6-ти офицеров и 3-х пра­порщиков, вел их в бой, был для всех и отцом, и Богом, и надеждой…
Каким он был, мой командир?
Офицер от Бога, ему пророчили великолепную военную карьеру.
С лейтенантом Акрамовым Бахтиёром Ахадовичем я познакомился в марте 1986 года по прибытии в 180-й мотострелковый полк для даль­ней­шего прохождения службы в составе ОКСВА. Он был молодым, красивым, жизнерадостным, успевшим, что называется, понюхать пороха офицером.
В общении с коллегами держал себя независимо, доброжелательно, от него исходил юношеский романтизм и особая доверительность. С под­чиненными был строг, требователен и справедлив. О таких людях, даже не зная продолжительное время, говорят: "Я бы с ним пошел в разведку!".
Военная судьба распорядилась с командованием 2-й мотострелковой роты 1-го батальона своеобразно. Командир Акрамов, его заместитель Афонин и я, заместитель по политической части, были лейтенантами, как и командиры двух взводов, за исключением старшего лейтенанта Андрея Мякинькова. Однако это не мешало нашему Бахтиёру Ахадовичу стро­ить с нами ровные отношения, быть требовательным, если необходимо – строгим, как к офицерам, так и к солдатам. Рота была необычной, в ней насчитывались представители 18-ти национальностей. Командир – таджик, заместитель – русский, замполит – украинец, взводный – молдаванин, а ещё – узбеки, азербайджанцы, грузин, латыш, осетин, адыгеец и т.д. Все мы были одной большой, многонациональной семьей, а в семье, как известно, бывает всякое – и хорошее, и не очень.
16 ноября 1986 года, время – 10.50, место – плато населенного пункта Джабаль-Уссарадж.
Солнышко грело по-весеннему тепло, и после того как были решены все организационные мероприятия, а именно: комплектование групп для высадки с «вертушек» в горах, проверки личного состава и экипировки, пере­клички и постановки задач – усталость и напряжение взяли своё. Опустив ноги в пересохший арык и облокотившись о РД (рюкзак де­сантника), я моментально провалился в царство сна…
Очнулся от гула «вертушек», летевших с Баграмского аэродрома. "Зам­полит, просыпайся, «вертушки» на подлете!" – услышал от подо­шедшего ротного.
Над каким-то заброшенным в горах кишлаком нас обстреляли из стрелкового оружия. В иллюминатор были видны трассы пуль в сторону «вертушки» – зрелище не из приятных. Я сидел напротив Бахтиёра по правому борту, он – у выхода. Летели минут 15-20. По прибытии на место площадку для посадки не обнаружили. Борттехник сказал, что будем прыгать на зависании. Склон пологий, высота – 2-2,5 метра. Ротный жестом подо­звал к себе, встал, сказал мне, чтобы я прыгал первым и обеспечил безопас­ность солдат, которые в суматохе могли сунуться под винт на хвосте верто­лета. А это – верная смерть.
– Все будет нормально, ты только не задерживайся! – были последние мои слова. И мы, обнявшись, похлопали ладошками по спинам друг друга. Это были последние мгновения в жизни моего командира…
Я приготовился прыгать, но мысль, что кто-то прыгнет мне на голову, заставила сразу же после прыжка откатиться в сторону. В ушах гудело и свистело, «вертушку» разворачивало на месте. Я смотрел на выпрыгивающих и показывал, куда бежать. Вот выпрыгнул связист, корректировщик артиллерии – старший лейтенант (фамилию не помню), его связист. Неожиданно «вертушка» взметнула вверх. Прыгать, не покалечившись, было невозможно. Я подумал, что «вертушка», сделав маневр, пойдет на второй заход для вы­броски. Посмотрел в сторону, чтобы сориентироваться. В тот же момент произошло непоправимое. Вертолет, потеряв обороты, резко накренился и … треск от ломающихся винтов о землю, удар, вспышка яркого пламени перед глазами…
Что было дальше – не помню.
Кто-то тянул меня сзади за склон горы, что-то кричал, но сознание словно отключилось, отказываясь понимать происшедшее. Потом я тоже стал кричать, сопротивляться, доказывая, что там раненые и им нужна помощь. Командир взвода минометной батареи нашего батальона старший лейтенант Волощук доказывал, что уже минут 40 они воюют с духами. Через какое-то время прибежал посыльный от комбата – майора Папирника В.П. Он вызывал к себе старшего, кто уцелел, успел выпрыг­нуть. С трудом ступая и пошатываясь, ничего не соображая, я поплелся за посыльным на НП (наблюдательный пункт).
Обстрел продолжался.
Комбат стоял в СПСе (стрелковое полевое сооружение из камней) седой и отрешенный. Невидящим стеклянным взглядом пронизывал меня насквозь. Я попытался доложить о прибытии.
– Ты жив? – вопрос был нелепым, как, впрочем, и мой ответ: "Да, вроде бы".
– А Баха, где Акрамов? – голос был чужой, с неестественным надрывом.
– На ЦБУ (центр боевого управления) передали, что все, кто был в вертушке, погибли, – прозвучало как гром с ясного неба.
– Только не это, ведь пойдет похоронка! – мои дома с ума сойдут, тем более что я же жив, жив!..
…До своего 22-летия Бахтиёр Акрамов не дожил семь дней, а через три месяца – 22 февраля – родился его сын Бахтиёр Бахтиёрович, которому не суждено было увидеть своего отца живым.
На командирской БМП, на башне, с разрешения командования  сделали надпись.
 
Погиб Акрамов Бах­тиёр Ахадович 16 ноября 1986 го­да. Похоронен в г. Ду­шанбе. Жена и сын про­жи­вают в г. Су­мы.
Указом Президиума Вер­хов­ного Совета СССР от 13.01.1986 г.  командир мото­стрел­ковой роты лейтенант Акрамов Бахтиёр Аха­дович награ­жден орде­ном Красной Звезды и Указом от 25.05.1987 г. – орденом Красного Знамени (по­смертно).
 

Статья из книги «Пам'ять і доля Афганської війни» ПКП «Еллада-S», 2009. – 464 с.