Вот эти данные и фото были взяты из Всесоюзной книги памяти: 

МОТЫНГА Игорь Анатольевич, рядовой, механик-водитель арт. тягача, род. 29.12.1968 в г. Пикалево Бокситогорского р-на Ленингр, обл. Русский. Работал слесарем в Пикалевском РССУ.
В Вооруж. Силы СССР призван 6.5.87 Бокситогорским ОГВК.
В Респ. Афганистан с нояб. 1987.
Сторожевую заставу, на которой он нес службу, 6.02.1988 обстрелял пр-к реактивными снарядами.
Под прикрытием арт. огня мятежники попытались установить на дороге мины. М. меткой стрельбой из башенного пулемета заставил их залечь.
Однако обстрел заставы усилился, и один из снарядов пр-ка попал в тягач. М. погиб.
Нагр. орд. Красной Звезды (посмертно).
Похоронен в дер. Сомино Бокситогорского р-на.


Вот эти данные были взяты с адреса http://artofwar.ru/b/beshkarew_a_i/afganistanknigapamjati201msd-1.shtml  : 
 

== гв.ряд. МОТЫНГА Игорь Александрович (погиб 6 февраля) механик-водитель МТ-ЛБ какая рота? (стр. ??? ВКП)

   *погиб 06.11.88 - по КП Ленинградской обл.

Вот эти данные были взяты из Ленинградской книги памяти: 


МОТЫНГА ИГОРЬ АНАТОЛЬЕВИЧ
29.XII.68—6.II.88

Родился в г. Пикалево Ленинградской области.Русский. Образование среднее. Член ВЛКСМ. Хо­лост.
В Афганистане — рядовой, механик-води­тель МТ-ЛБ (в/ч 82869).
Родители: Мотынга Анатолий Прокофьевич, Галина Михайловна.
В 1986 году окончил среднюю школу No 1 г. Пикалево.
Работал в Пикалевском ремонтно-строительном управлении слесарем. Учился в тех­нической школе ДОСААФ, получил специальность механика-водителя.
6 мая 1987 года призван в Вооруженные Силы СССР Бокситогорским ОГВК.
В ноябре 1987-го убыл в Афганистан.
Прини­мал участие в операции «Магистраль».
Был в авангарде подразделения для обеспечения без­опасности движения.
6 февраля 1988 г. погиб, выполняя боевое задание.
На месте гибели Игоря однополчане поставили памятник.
Награжден орденом. Красной Звезды (по­смертно), медалью «Воину-интернационалисту от благодарного Афганского народа», Грамотой Президиума Верховного Совета СССР.
Похоронен в поселке Сомино Бокситогорского района.

Здесь, в Сомино, когда становилось не­вмоготу, в минуты отчаяния, приходил к любимому внуку дедушка Миша.
Присядет на скамеечку — и застынет в глубоком мол­чании в одиночестве, смахнет непрошенную слезу, вспоминая детство и подростковый возраст Игорька, да и дочь свою Галинушку пожалеет. Тогда никто в роду Чухаревых и Мотынга не мог и представить себе, что внезапная смерть отца Игоря, Анатолия Прокофьевича, в 1978 году, резко изменит жизнь мальчиков.
«В семье он оставался за старшего, — вспоминал Михаил Андреевич Чухарев. — Рыбалка, лес, огороды, увлечение машина­ми стали жизненной необходимостью Иго­ря...».
За день до ухода в армию внук приехал к дедушке, тогда вовсю шла посевная.
Игорь разыскал деда на одном из огородов.
Ох, как тот обрадовался, увидев своего до­рогого помощника! Так и пахал в тот день внук до самого вечера. А когда распряглошадей, сказал, что уходит в армию.*

* В очерке использован материал журналистки С. Вла­димировой из газеты «Новый Путь» от 29.10.88 г. (Авт.).

Нет уже в живых и дедушки Игорька...
Повестку из военкомата 6 мая 1987 года первой получила Галина Михайловна, ма­ма Игоря.
Встревоженная, молчаливая встретила сына, а потом еле молвила: «Сынок, тебе... в армию».
И он откликнулся шутливо: «Через две зимы, через две вес­ны — и дома!..».




Служить И. Мотынга начал в учебном подразделении в Термезе.
Шел седьмой год войны в ДРА.
Когда спросили, кто хочет пойти в Афганистан добровольцем, Игорь со своим тихвинским другом Андреем Ели­сеевым сделали два шага вперед.
Еще школьниками они вместе выступали в соревнованиях и были достойными со-перниками по картингу.
Потом вместе в автошколе. И вот снова вдвоем — в Тер­мезе, потом в Кабуле и Кундузе.
Их боевые машины почти всегда шли рядом в долгих афганских командировках...
Но не вернется на родную землю ее Иго­рек, не порадует своим приездом родных, не примет эстафету своего учителя Валерия Васильевича Башмакова: война отняла все, оставив лишь горечь утраты и вечную па­мять о НЕМ.

«Уважаемая Галина Михайловна!
Отвечает на Ваше письмо секретарь ком­сомольской организации дивизиона, в ко­тором служил Ваш сын Игорь.
Хочу по­просить у Вас извинения за долгое молча­ние.
Не отвечали на Ваше письмо лишь потому, что были на очередных боевых дей­ ствиях, и не знали, что от Вас пришло письмо.
Вместе с Вами скорбим о гибели Игоря и просим от всего сердца принять наши соболезнования.
Память об Игоре до конца останется в наших сердцах, как и о всех парнях, сложивших свои юные головы на земле Афганистана.
В своем письме Вы пишите, что хотите узнать, как погиб Ваш сын? Сообщаю, что Игорь пал смертью храбрых, до конца проявляя мужество и героизм. Это про­изошло 6 февраля в районе населенного пункта Баглан. Мы возвращались с бое­вых действий из района Хост, где прини­мали участие в операции под кодовым названием «Магистраль», которая дли­лась почти 3 месяца. Ваш Игорь былназначен в авангард нашего подразделе­ния для обеспечения безопасного движе­ния колонны.
Он в своей машине вместе с экипажем и командиром взвода блоки­ровал участок дороги, чтобы не допустить минирования трассы и обстрела колонны.
Но оказалось так, что именно на этом участке дороги душманы организовали за­саду и готовились к внезапному нападе­нию на движущуюся по полотну дороги колонну машин.
Игорь первым заметил это и открыл огонь.
И одна из первых мин угодила прямо в корпус машины, воз­ле которой находилась огневая позиция Игоря.
Осколки попали ему в голову.

За этот подвиг Игорь представлен к ор­дену «Красная Звезда».
Тело Игоря забра­ли в вертолет и увезли.
Вы спрашиваете, почему так поздно Вам сообщили о его гибели.
Я со своей стороны могу сообщить лишь то, что сообщает о гибели и отправ­ляет на Родину вышестоящее командова­ние.
Нам такого права не дано.
Также Вы спрашиваете, погиб ли еще кто-нибудь вме­сте с Игорем?
Да, погиб солдат-сапер, ко­мандированный на время проводки колон­ны из другой части, поэтому фамилию и имя сообщить не могу. А в тот момент уточнять имя и фамилию не было возмож­ности, тогда боролись за жизнь.
Еще в том бою был ранен командир взвода гвардии старший лейтенант И. А. Тихонков и еще ряд товарищей.
Но от этого ни Вам, ни нам легче не станет.
После того, как увезли тело Игоря, мы развернулись в боевые порядки и вступили в бой с душманами. Солдаты и офицеры с лихвой отомстили за смерть наших това­рищей. Все, что в нас стреляло, было унич­тожено. Пусть знают гады, что «шурави» умеют мстить за своих товарищей.
Имя Вашего сына навсегда останется в наших сердцах.
Ценою своей жизни он спас от смерти многих своих боевых друзей.
На всех собраниях и совещаниях мы всегда чтим память павших минутой молчания.
В честь Игоря машина, на которой он был механиком-водителем, названа его име­нем.
Теперь опишу Вам, как служил Игорь.
По прибытию в наше подразделение Игорь сразу зарекомендовал себя с поло­жительной стороны — дисциплинирован­ным, исполнительным товарищем, быстро нашел свое место в коллективе.
Пользо­вался заслуженным авторитетом у това­рищей и у командиров.
Он сразу был назначен механиком-водителем командир­ской машины, а на эту должность назна­чают одних из самых лучших и ответст­венных товарищей. Таким именно и был Игорь.
Галина Михайловна, Вы можете гордить­ся своим сыном...
Ваш сын выполнял свой интернациональный долг в Афганистане,при выполнении боевой задачи преодолел на своей машине в сложных погодных ус­ловиях ночью самый высокий в мире пере­вал Саланг.
В этих условиях он не потерял самообладания и мужества, оказывая не­однократную помощь своим товарищам в устранении неисправностей. Кажется, я описал Вам, Галина Михайловна, жизнь Игоря на земле Афганистана.
Она оказа­лась для него короткой, но была мужест­венной и геройской.
В письме вышлю фото Игоря.
Этот сни­мок я сделал за несколько дней до его гибели.
В следующем вышлю Вам фото­ графии его товарищей, машины, на которой служил Ваш сын.
На этом заканчиваю.
Еще раз прошу принять наши соболезно­вания.
С уважением к Вам личный состав ди­визиона.
До свидания!
Гвардии прапорщик Салютин Владимир Юрьевич. 10.4.88 г.».

«Игорь из тех, кого называют лиде­рами, — вспоминает классный руководи­тель Игоря — Козловский. — Трудолюби­вый, честный, одаренный, надежный, весе­лый... Такой паренек всегда мог повести за собой, вокруг него постоянно крутились ребята, он никогда не был один.
7 октября 1985 года Игорь принимал участие в соревнованиях по картингу, посвя­щенных Дню Конституции, и занял 1 мес­то...».

Из письма Галины Михайловны:

«С семи лет сын рос без отца. Роскошью не избалован. Любил младшего братишку Диму. Сильно увлекался картингом. В сек­ции проводил все свободное время. Тренер его в разговоре со мной замечал: «Галина Михайловна! Не ругайте сына. Он любит технику, а техника любит его. Игорь из тех ребят, вокруг которых группируются все.
Его общительность, желание помочь всем — просто удивительные. Таких ребят не часто встретишь в жизни. Лично я всегда спокойно оставляю его вместо себя как луч­шего из картингистов. Думаю, что после армии станет моим коллегой, он мне тут признался, что мечтает стать шофером.
Игорь станет отличным водителем. Харак­тер у него есть — сами знаете».
До призыва в армию он с отличием за­кончил курсы механика-водителя. Работать сыну довелось недолго.
Ушел служить. Поокончании «учебки» в Термезе имел воз­можность остаться в подразделении, но...
Сколько же бессонных ночей я провела, сколько слез пролила, сына не вернуть, остались только его письма.
Они у него были такие спокойные, в них он все больше обращался к Димочке, брату своему.
Лю­бил его очень, скучал без нас. Писем не­много, но с каким нетерпением мы их жда­ли».

Письмо брату:
«Привет, мой дорогой брат Дима!
Мама мне пишет, что ты ее не слуша­ешь.
Ты, давай, с этим заканчивай.
Сам знаешь, что меня теперь нет, остался ты один.
Так что ты теперь ее опора.
Помогай во всем.
Слушайся и не отговаривайся.
Когда надо, сходи в магазин и мусор вы­неси, и все время учи нормально уроки.
А не так, как всегда.
Ну, конечно, само собой, и на картинг ходи, не забывай.
Старайся больше сам делать.
И учись хорошенько ездить.
На картинге переда­вай всем ребятам от меня большой привет.
Я с удовольствием сейчас бы прокатился.
Ну, ничего из армии приду — в союзном классе буду ездить...».

О службе Игоря в Афганистане Галина Михайловна больше узнавала от его друга Андрея Евсеева.

Из письма А. Евсеева:

«Сообщаю, что попал служить в артил­лерийский батальон, который состоит из самоходных артиллерийских установок.
Я — командир машины техобслуживания.
Кормят отлично, живем как дома. Здесь совсем как в Союзе. «Духов» не слышно, только боеприпасы более доступны. По­ верь, все будет хорошо.
Наш полк стоит в городе-герое Кундузе.
В Кабуле нас раскидали: Колесов попал в Кабул, Малинюк — в Кандагар. А мы с Игорем Мотынгой прилетели в Кундуз.
Обстановка в ДРА совершенно тихая.
«Ду­хов» совсем не слышно, появляются они где-то на юге, под Кандагаром, а там с ними воюет только народная афганская ар­мия.
Вот так.
Думали, что на войну идем, а попали...
Спим, едим, настроение пре­красное, за меня не волнуйся».
В письме брату Алеше Андрей рассказал правду:

«Попал я, братуха, в самую боевую часть, от боев почти не отходим, только ты никому не говори, а то до мамы дойдет — будет расстраиваться. Пусть она думает, что мы здесь цветочки нюхаем да птичек слу­шаем».

Письма Игоря — такие простые, «до­машние», чуточку наивные.

«Здравствуйте, мои дорогие Мама и Дима!
Как вы там поживаете?
Я живу хорошо.
Дела идут нормально.
Вот сейчас все еще в командировке.
Числа 26 января обещали,что поедем обратно в полк.
Сама знаешь, интересного здесь мало.
Новый год прошел нормально.
Посидели за столом, поговори­ли, а потом пошли все кто на пост, кто отдыхать.
Вот так здесь и живем.
Днем отдыхаем или занимаемся чем-нибудь, а ночью стоим на постах, охраняем.
Конечно, не всю ночь, а по очереди.
Ну, а у вас там как дела идут, как в Сомино?
Вот сейчас напишу вам письмо, а потом в деревню.
Снега у нас здесь нет, а если есть так только в горах.
Так, вообще, здесь служить можно.
И не переживай за меня сильно.
Все будет хорошо.
Вот весной уже год бу­дет, а там время на убыль пойдет.
Так что ты за меня не расстраивайся, все будет, как надо.
Расчет у нас на машине нор­мальный.
Всего 5 человек.
Нас четверо и один офицер.
Постоянно ездим, бываем во многих местах: много чего увидел, посмот­рел, как живут люди заморские, до нас еще далеко.
Но зато в дуканах всего хва­тает.
Все, что хочешь, есть.
Вот так мы здесь и живем. Насчет Димки, я ему в каждом письме пишу, чтобы он тебя слу­шался, делал, что ему говорят.
И уроки побольше учил.
Как там дела у него на картинге?
Ходит он туда или нет?
Хотел бы я на него посмотреть сейчас — какой он?
И вообще, как наши знакомые пожи­вают, все ли у них в порядке? Передавай всем привет.
Кого ты из моих однокласс­ников или одноклассниц видишь.
Учителям нашим передавай большой привет.
Особен­но Е. П. Хировой и Родионовой. Ну, и ко­нечно, В. Ф. Стельмах, Г. П. Уметовой. Ну, вот вроде пока и все. Привет вам от Андрея. Игорь».

«Да, счастья любви, отцовства не узнал мой сынок, — пишет Галина Михайлов­на. — Храню фотографию с изломанными краями любимой девушки Игорька.
На улице Горняков я посадила яблоньку в память о сыне.
О детях можно писать много, но это так тяжело.
Вспоминается все.
Когда Игорек уходил в армию, он мне купил кожаный плащ в подарок и попросил прощения, не­ сколько раз поцеловал.
Но Игорю не надобыло просить прощения, это ведь такой безвинный паренек. Я, конечно, мать, мне очень жаль сына.  
Но я одновременно и горжусь таким сыном. Вы знаете, мне как-то не верится, а если и верится, то с трудом,что будет такая Книга о наших сыновьях.
Но ведь о ленинградских и московских ребятах есть уже и назвали ее «Помяни нас, Россия...».*

Вот прошло немало лет, никто Игоря не забыл. В Сомино он похоронен, там каждое лето отдыхают ребята из пикалевских школ в лагере «Восток». Они всегда посещают могилу, приносят цветы и венок, и все
приезжие, кто знал Игоря, посещают могилу.
Вот, кажется, и все. До свидания,большой вам привет, если что нужно и если смогу чем помочь Вам, звоните. 4-79-06 или 4-90-05.
Книгу, конечно, ждут все с нетерпением.
Галина Михайловна. 17.12.95 г.».

P. S. Из разговора по телефону с мамой Игоря: «Время неумолимо... Повзрослели наши мальчики. Младшенький мой Димоч­ка женился в сентябре 1996 года».

Штрихи к портрету Игоря:
(Странички из дневника Андрея Евсеева):

За то, чтоб кто-то нес в руках цветы,
В своих руках мы держим автоматы.
Не для войны рождаются солдаты,
А для того, чтоб не было войны.

11 декабря 1987 года. «У меня все хоро­шо, поездка в Хайратон отменилась. Тут рядом сидит Игорь с пацаном с Урала.
Хохочут, покатываются... А в другом конце казармы ребята смотрят кино «Мой па­па — идеалист». Скоро строиться на ужин.Вот так и живем».

30 декабря. «Получил от вас целую гору писем — выпал снег, и погода нелетная, а сегодня прилетел первый самолет. Сразу с Игорем сели писать домой. Нас с ним не разъединили. Просто он забыл на адресе написать «А-3». Теперь до самого «дембе­ля» будем вместе и потом тоже...
Вы просите рассказать о загранице — об этом можно рассказывать бесконечно.
Здесь перемешались времена Алладина с XX веком.
Смешно смотреть, как бородатый дед в восточных штанах, чалме и сандалиях с кривыми носками пылит по дороге на современной «Яве» или «Ямахе».
В основ­ном же тут ездят на велосипедах.
Пашут сохой, а рядом работает японский магни­тофон.
Урожай снимают три раза в год.
Здесь все продается и покупается.
В Кундузе продают дрова на развес, а также галоши и очень красивые глиняные и мед­ные кувшины и горшки, японские магни­тофоны, часы с семью мелодиями и т. д.
Все для нас так необычно...
Природа здесь похожа на узбекскую,
только вокруг пустыня, а горы высокие-вы­сокие, у многих вершины покрыты снеж-ными шапками. Из зверюшек видел туш­канчиков, строят себе гнездо рядом с нашей казармой. Целыми днями бегают, веточки-травинки таскают.
Наша часть стоит на горном плато, где расположены полк, аэродром, а ниже — Кундуз. Вокруг него «зеленка». Да, Кундуз — город только по афганским поняти­ям, по нашим — деревня».

13 января 1988 года. «Новый год встре­тили в землянке под Кабулом. Ребята от­ куда-то узнали, что у нас с Игорем день рождения. Даже торт испекли, накупили печенья, джема, сока разного.
Вчера приехал из Союза зампотех. Гово­рит, хорошо в Союзе. Честно сказать, как все здесь надоело: стрельбы, собачья жизнь в землянках да в машинах, сухой паек,караулы по ночам. Как хочется сходить в увольнение, поесть мороженого, сходить в настоящее кино, на девчонок посмотреть.
Ну, да весной начнется вывод войск, все у нас впереди...».
11 февраля. «Извините, Бога ради, что так долго не писал. Вот и закончилась моя командировка. Далеко позади остались Хост, Кабул, Саланг (перевал), проклятая дорога на Хумри. Черт, мысли совсем в башку не лезут. Здоровье отличное, а вот настроение после того, что случилось, чест­но говоря не очень. А тут еще ты пишешь, что Серега Колесов вернулся по ранению.
Черт, что же это такое!..
Получил письмо от матери о похоронах И. Мотынги.
Как это могло произойти?
Игорь был прекрасным механиком-води­телем, он прошел Саланг.
Все тоннели, перевалы, горные серпантины, отлично знал машину.
И еще думаю о том, что он мог избежать этой смерти... На той машине, где он погиб, должен был ехать другой, но тут Игорь попросился сам, его
и поменяли.
Последний раз я видел его за 6 часов до гибели.
Наш полк стоял на блоках вдоль дороги.
Был теплый погожий день.
Игорь был, как всегда, весел.
Я всегда восхищался его веселостью, подвижностью, он все время шутил, действительно — балагур. Когда я подошел к их машине, поздоровался с ним и с ребятами, он опять шутил: «Привет, привет, скворец!».
Так он меня звал с са­мого Саперного, потом предложил: «Андрюха, давай с нами мыться, я воды нагрел».
Я говорю: «Нет, только что умылся». —
«Ну, — говорит, — как хочешь, а то может чайку попьешь?».
Посидели, попили чаю, покурили, они с ребятами умылись.
И тут объявили выезд...
Мне предлагали машину Игоря, я отка­зался.
Не мог бы я на его машине...
6 апреля мы выезжали на операцию, вы­водили наши пограничные заставы.
А затем опять Кабул, Саланг, Пули-Хумри.
Там по­ставили памятник на месте гибели Игоря Мотынги».
Памятник — первое, что бросается в гла­за, когда попадаешь в незнакомую мест­ность.
Тем более, в чужой стране.
Тем бо­лее, в Афганистане — на войне... По трассе Хайратон—Кабул стояли десятки, если не сотни — скромных и незамысловатых.
Надписи на них — география всего Союза.
А цифры леденили кровь: всего восемнад­цать, двадцать, двадцать пять лет прожили люди на этой земле и ушли.
Они были с нами в одном строю.
Не верилось, не хотелось верить, что дома — на Родине, прчти никто из них не удостоится пусть такого же простенького памятника.
Простите нас, ребята! Наверное, мы — те, кто вернулся, тоже виноваты в этом...Оправданием нам может служить только то, что мы помним о вас. Те, кто знал вас — помнят живых, кто нет — ваши фа­милии на могильных плитах. И вечная вам память...*

Одним из последних приказов команду­ ющего 40-й Армии Бориса Громова перед выводом войск было эвакуировать все обе­лиски погибшим воинам. Это все, что наша страна могла тогда сделать для них.
* Из журнала «К совести», No 2, 1992 г. С. 16.